Эксперт: Тегеран злится – Ирану не удалась в Азербайджане шиитская экспансия

По мнению российского эксперта по Ирану, Тегеран в связи с произошедшей 44-дневной войной и активизировавшимся карабахским процессом в итоге очень сильно проиграл.

Старший научный сотрудник Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН, иранист Владимир Сажин в интервью «Москва-Баку» – о причинах политической напряженности между Азербайджаном и Ираном.

– Владимир Игоревич, что, на ваш взгляд, является глубинной причиной сложившейся в последние недели напряженности между Азербайджаном и Ираном? Вряд ли Иран не устраивает просто проверка его автомобилей на перешедшем под контроль Азербайджана участке дороге, соединяющей Исламскую Республику, и Армения. Ведь этот вопрос можно было решить закулисно…

– Глубинной причиной является изменение геополитической ситуации в регионе после 44-дневной войны между Азербайджаном и Арменией осенью прошлого года. Итог войны – Азербайджан одержал победу и освободил большую часть территории, которые юридически, с точки зрения международного права всегда принадлежали ему. Международное сообщество этот факт никогда не опровергало, не опровергал и Иран. Азербайджан изменил ситуацию на Южном Кавказе – политическую, военную. Сделал он это при политической и идеологической поддержки Турции.

15 июня в Шуше президенты Азербайджана и Турции Ильхам Алиев и Реджеп Тайип Эрдоган провели переговоры, по результатам которых был подписан важный для двух сторон документ о стратегическом союзе двух государств – Шушинскую декларацию. Теперь Баку и Анкара – это два военно-политических союзника. Как тогда в Шуше отметил президент Алиев, если раньше Азербайджан и Турция были союзниками де-факто, то после подписания декларации стали ими де-юре. И это, конечно, в том числе после войны в Карабахе и подписания лидерами России, Азербайджана и Армении трехстороннего Заявления по нагорно-карабахскому урегулированию от 9-10 ноября 2020 года серьезным образом еще больше укрепило изменение расстановку сил в регионе.

Турция исторически – главный конкурент Ирана в регионе. И серьезнейшее усиление ее позиций на Южном Кавказе и Ближневосточном регионе не может устраивать Иран. Тегеран в связи с произошедшей 44-дневной войной и активизировавшимся карабахским процессом в итоге очень сильно проиграл. Он в своей кавказской политике буквально потерпел фиаско. Во время войны Иран предпринимал попытки стать посредником в урегулировании конфликта между Азербайджаном и Арменией и проявлял определенную активность. Но в итоге, вопрос урегулирования по понятным причинам в свои руки взяла Россия и решила его. С подписанием лидерами России, Азербайджана и Армении трехстороннего Заявления, Иран по сути оказался отодвинут от урегулирования. Хотя Сергей Лавров и заявил, что урегулирование в Карабахе не было достигнуто в обход интересов Ирана в том варианте, в котором он был решен в связи с 44-дневной Карабахской войной. Безусловно, то, что произошло, стало ударом по самолюбию Ирана. Персидская империя на протяжении долгого времени контролировала не только Южный, но и весь Кавказ и вдруг сейчас Иран оттесняют и вообще влияние этой страны – и политическое, и идеологическое, и экономическое – значительно сокращается.

Не устраивает Иран и экономический аспект произошедшего. Во-первых, теперь Баку контролирует пути, которые идут из Ирана в Армению. Во-вторых, и это очень важный момент, согласно трехстороннему заявлению лидеров России, Азербайджана и Армении в регионе должен быть проложен Зангезурский коридор, который будет связывать Азербайджан с его Нахчыванской Автономной Республикой. Создание такого коридора важно не только для Азербайджана, но и Турции, поскольку таким образом она будет иметь сухопутную связь с Азербайджаном, иметь выход в Каспийское море и далее через Каспий – в центральноазиатские республики. Это все тюркоязычные (кроме Таджикистана) страны. И амбиции Турции в данном случае также беспокоят Иран.

– Но ведь до смены власти в Иране, до избрания летом этого года президентом Ибрахима Раиси, ситуация была совсем иной. Иран, казалось, даже несмотря на то, что он, очевидно упустил шанс ярко проявить себя в карабахском урегулировании (хотя вряд ли у него бы это получилось при наличии Москвы), был вполне настроен на мир в регионе и пытался воспользоваться открывающимися постконфликтными возможностями. На тот момент глава МИД Ирана Зариф в начале года посещал страны региона для прощупывания почвы на предмет взаимодействия в рамках разблокирования транспортно-экономических связей. И ни на какие агрессивные заявления или недовольство со стороны Тегерана не было даже намека. Что же кардинально изменилось сейчас?

– Как вы и сказали, в июне этого года пришел новый президент. В Иране президент – второе государственное лицо после верховного лидера, но играющее очень большую роль в проведении и внутренней, и внешней политики. Именно президент формирует правительство, которое выполняет им же поставленные задачи. Можно сказать, что в Иране президент – как премьер-министр, только избирается он народом.

С победой на президентских выборах в Иране Ибрахима Раиси внутриполитическая ситуация в стране изменилась. Отныне все ветви власти в государстве находятся в руках радикальных консерваторов, антизападников, антиамериканистов, которые выступают против той политики, которую проводил прежний президент Хасан Роухани и его правительство. Со стороны нового радикального правительства поддержку получила идея великого Ирана. Новый министр иностранных дел Хосейн Амир Абдоллахиан, как говорят, – с точки зрения политических взглядов – зеркальная противоположность своего предшественника Мохаммада Джавада Зарифа. Президент Роухани и министр Зариф искали возможности иметь нормальные отношения практически со всем миром и даже в своем время Роухани заявлял о готовности налаживать отношения с Соединенными Штатами. Сейчас о такой политике в Иране даже заикаться нельзя. Поэтому такая агрессивно-наступательная политика Ирана, которую мы сейчас видим по отношению к своему соседу, проистекает как раз из идеологии радикализма, которой и придерживается новая исполнительная власть в стране.

– Почему все же Иран своей мишенью выбрал именно Азербайджан, а не напрямую в публичном пространстве высказал свои претензии Турции? Хотя именно Эрдоган стал тем лидером, которого Раиси чуть ли не первым пригласил посетить Исламскую Республику с визитом…

– Как я и сказал, Турция – традиционный соперник Ирана во всем Ближневосточном регионе. И потом Турция – все-таки серьезная держава, член НАТО, государство со второй по мощи армией в Североатлантическом альянсе после США. Поэтому напрямую обвинять Турцию Тегеран опасается. И ему проще обрушить все обвинения на Азербайджан с посылом к Турции. Кроме того, между Ираном и Турцией есть экономические связи, которые портить Тегерану тоже не хочется.

К тому же именно Азербайджан выбран мишенью, потому что у Ирана накопилось претензий по отношению к Баку. Тегеран испытывает злость, что Ирану не удалась в Азербайджане шиитская экспансия, также не удалось разорвать ниточку между Азербайджаном и Израилем. Это его полный провал. Все это вместе серьезно нервирует Ирана. Поэтому целью и выбрали Азербайджан. Вот и отыгрываются.

Дело в том, что еще с победы Исламской Революции в Иране в конце 70-х Тегеран надеялся реализовать идею экспорта революции и в первую очередь планировалось сделать это в Азербайджане. Но этого сделать не удалось. Планы Ирана потерпели крах. Известно, что в Иране по разным данным из 82 млн населения проживает от 18 до 35 млн этнических азербайджанцев. Это довольно солидный процент от населения. Как известно, азербайджанцы, исповедующие ислам, в том числе в самом Азербайджане – преимущественно шииты. И в Тегеране считали, что осуществить экспорт исламской революции в Азербайджане не составит проблемы. В этом направлении была проведена большая работа. Но, как оказалось, совершенно напрасно. Причина, почему экспорт исламской революции не удался – то, что национальная ментальность населения Азербайджана – светская, это светское государство. И те ценности, которые рассчитывали навязать азербайджанскому населению иранцы, не воспринимались народом Азербайджанской Республики. И экспорт Исламской Революции по иранскому образцу в отношении Азербайджана не удался.

Зато произошло сближение между Азербайджаном и Турцией. Азербайджанцы и турки принадлежат к одной этнической и языковой семье и объединяет их лозунг «Одна нация – два государства». Таким образом, этнонациональный фактор оказался сильнее, чем религиозный, на который рассчитывал Иран. Получается, что Иран и здесь проиграл.

Кроме того, в последнее время Тегеран очень раздражала независимая политика Баку в международном плане. В частности, Азербайджан имеет отличные отношения с Израилем. А Израиль – главный враг вместе с США враг Ирана. В Азербайджане работает много израильских компаний. Товарооборот между Азербайджаном и Израилем довольно высокий. И он гораздо выше, чем между Баку и Тегераном. Это показатель. Я уже не говорю о том, что Израиль и Азербайджан и с конца 90-х – начала нулевых плотно взаимодействуют в рамках военно-технического сотрудничества. И во многом победа Азербайджана в 44-дневной войне не в последнюю очередь была обеспечена современным израильским вооружением. И это бесит Иран. Тегеран выставляет Баку требование о сокращении или вообще прекращении поставок ему вооружений со стороны Израиля. Но это, конечно, невозможно. Президент Алиев неоднократно заявлял, что Азербайджан осуществляет свою внешнюю политику и сотрудничает с теми государствами, с которыми считает необходимым и не будет прогибаться под давлением других стран, в данном случае, Ирана.

– Вы отметили, что новые власти Ирана придерживаются довольно радикальной политики. Новый глава МИД Ирана на фоне очень жестких своих заявлений в промежутках делает оговорки о том, что, дескать, мы хотим иметь дружественные отношения с соседями и должны в равной степени относиться и к Армении, и к Азербайджану. Как это воспринимать? Это желание все же сохранять определенный баланс?

– Да, для баланса. Но преимущественно для того, чтобы успокоить собственных иранских азербайджанцев. Напряженность, существующая в последние недели между Баку и Тегераном, неоднозначно воспринимается населением в Иране, особенно в тех его провинциях, где в основном проживают азербайджанцы. Антиазербайджанская политика вызывает отрицательную реакцию с их стороны. И министр иностранных дел Абдоллахиан старается сгладить свои же заявления, чтобы не вызвать еще большее недовольство со стороны иранских азербайджанцев. Конечно, для внешней политики красиво, когда мы говорим, что со всеми дружим, что у нас прекрасные отношения и с Арменией, и с Азербайджаном… Даже если все гораздо сложнее.

– По идее Москвы в основе карабахского урегулирования лежит сближение Азербайджана и Армении через разблокирование транспортно-экономических связей. Эта идея распространяется дальше – ее высказывали президенты Турции и Азербайджана, глава МИД России – это многостороннее взаимодействие государств региона в этом направлении – так называемая платформа «шести», формат «3+3». Но ведь если Иран сейчас предъявляет претензии как раз по транспортно-экономическому блоку, значит вопрос разблокирования коммуникаций в регионе оказывается под угрозой срыва, ну или, по крайне мере, он затянется…

– Так и есть. Недавно идею формата взаимодействия в регионе «3+3» (три закавказские республики – Азербайджан, Армения Грузия + три ее больших соседа – Россия, Турция, Иран) высказал министр иностранных дел России Сергей Лавров. И я считаю, что на данном этапе это лучший формат для того, чтобы решить существующие проблемы – транспортные, экономические, да и политические тоже, чтобы сгладить обострение. Надо сказать, что предложение такого формата в такой конфигурации – — это шаг со стороны Москвы в отношении Ирана. Потому что Иран, отодвинутый в конце прошлого года от карабахского урегулирования, в этом случае будет принимать в процессе непосредственное участие, он станет полновесным участником. И для Ирана это положительный момент, который он будет использовать и в пропагандистских целях тоже. Правда, как новый Тегеран будет себя вести в формате таких переговоров — это уже другой вопрос.

– Получается, Москва сделала мудрый политический ход в тех условиях, когда перед выполняемостью трехстороннего заявлением по нагорно-карабахскому урегулированию стали возникать вызовы и угрозы подрыва его пункта по разблокированию транспортно-экономических связей. Ведь сейчас Иран своим политическим поведением как раз и подрывает это движение к миру и общему взаимодействию в регионе и частично блокирует выполняемость заявления…

– Да, Москва как главный посредник по Карабаху, которому надо поддерживать этот свой важный статус, увидела, что есть проблемы и угрозы и отреагировала предложением такого формата. Потому что договариваться в рамках отработанного формата больших государств, основных игроков в регионе Россия – Турция – Иран будет не то, что проще, но здесь есть больше возможностей как для поиска компромиссов, так и маневров для самой Москвы. Россия будет стараться сгладить углы. Нельзя сказать, что будут решены все проблемы. Но во всяком случае намечены пути для их решения. Но, безусловно, вне зависимости от наличия какого-либо формата, никто не заставит Азербайджан менять свою внешнеполитическую ориентацию или Турцию каким-то образом ослаблять свое влияние на Кавказе.

– После избрания Раиси президентом мы видели довольно активные контакты Ирана с Арменией. При этом создалось ощущение, что с визитом в Москву Тегеран не спешил, а взаимных визитов между Тегераном и Баку пока так и не было. На фоне происходящих событий это выглядит как попытка Ирана держать Армению «в своем кармане» как инструмент влияния. А Армения такому подходу только рада… Ведь здесь не только держава встала на ее сторону, но еще и помогает блокировать выполнение трехстороннего заявления по карабахскому урегулированию…

– Здесь действительно очень интересные тенденции… Ведь во время карабахского конфликта в начале 1990-х Иран поддерживал Азербайджан. А потому как-то так получилось, что политическая составляющая для Ирана стала важнее, чем религиозная. Думаю, в Тегеране уяснили, что Азербайджан для него – это потерянная козырная карта и что с ним идти на союзничество не получится. А вот с Арменией все по-другому. В связи с карабахским конфликтом сложилась ситуация, когда она была со всех сторон заблокирована соседями, имеется в виду Азербайджаном и Турцией. И «дорога жизни», как ее называли в Армении, проходила через территорию Ирана. Иран способствовал тому, что Армения продолжала существовать. Не помешало и то, что армяне – христиане, а иранцы – мусульмане-шииты, политика диктовала другие тенденции и в результате Иран и Армения сблизились. И Тегеран стал все больше поддерживать Ереван в его противостоянии с Азербайджаном.

В начале прошлогодней 44-дневной войны Иран декларировал полный нейтралитет по отношению к сторонам конфликта, при этом все же подчеркивая, что Карабах исторически, а также с точки зрения международного права принадлежит Азербайджану и конфликт надо решать. Но это не мешало Ирану на этом фоне оказывал существенную экономическую помощь Армении. Такая вот двойственная политика. Сейчас, после войны между Азербайджаном и Арменией мы получили ситуацию, когда Азербайджан и Турция стали бельмом на глазу для Тегерана и Иран становится союзником Армении.

Иран во многом использует Армению как инструмент. А Армении — это выгодно. Все-таки это маленькая страна, тем более находящаяся в очень сложных географических условиях – между Азербайджаном и Турцией. И, конечно, когда на этом фоне ее поддерживает одна из мощных держав региона, это очень положительный момент для Армении, безусловно. И со стороны Еревана тяга к Тегерану будет только усиливаться.

– Как Москва в такой ситуация должная вести?

Москве сейчас важно стабилизировать ситуацию, ведь она ответственна за выполнение трехстороннего заявления. И она будет стараться сглаживать все углы.

The post Эксперт: Тегеран злится – Ирану не удалась в Азербайджане шиитская экспансия appeared first on AZE.az.

Источник: Читать подробнее